Зайцев борис биография чехова

Борис Зайцев, видный писатель Русского Зарубежья, был лично знаком с героем этой своей книги — Антом Чеховым. Более того, Чехов «благословил» начало литературной карьеры Зайцева. Этот факт, а также любовь Зайцева к Чехову как писателю, придали этой книге прекрасный личный оттенок. «Литературной биографией» она названа, так как Зайцев перемежает чисто биографические эпизоды с анализом чеховского творчества. Помимо «ЖЗЛовской» и литературоведческой задачи Зайцев решает и «философскую». Он полемизирует с двумя популярными в то время концепциями: советской, по которой Чехов предстает чуть ли не соцреалистом и эмигрантской (Шестов, Адамович), в которой Чехова понимали как «жестокого таланта», художника пустоты и абсурда. Зайцев же видит Чехова как минимум певцом гуманизма, любви к ближнему, искателя смысла, как максимум — писателя, проникнутого евангельским светом, причем этот свет все ярче к концу творчества Чехова.

В воспоминаниях писателя Бориса Зайцева находим эпизод, посвященный его знакомству с творчеством Антона Павловича Чехова:
«У камина, впервые в руках новая книжка: Антон Чехов, «Хмурые люди». Оторваться нельзя. Все особенное. Люди, манера, язык. И сам автор особенный, ни на кого непохожий. Тургенев, Толстой — уже известны. И хотя Толстой жив, но он и легенда: «классик», Синай, облака над горой. Чехов же «молодой» автор, вот тут, чуть не рядом, в этой самой волшебной Москве живущий.
Собинов распевает на утренниках Большого театра (ложа бель-этажа, позолота, тяжеловесный красный бархат, вековая пыль, капельдинеры, похожие на министров — величавое дыхание Империи). У Зимина Шаляпин дьявольски хохочет в красном Мефистофеле, или лениво возлегает, как огромный тигр, в шатре Олоферна. Но Антон Чехов за этим, под этим, уже где-то в сердце — скромный и как будто незаметный: но вошел, покорил и отравил.
Слава его развилась быстро, в сравнительно ранние годы, — ему не было и сорока (да и краткой жизнь оказалась!) — славу эту дала и питала Москва, наиболее — Художественный театр. Много тогда шумел Горький, но по-другому, шум

Борис Зайцев и Антон Чехов: история дружбы, биографии и творческое влияние.